Процесс деградации подразумевает наличие какой-то точки отсчета, какого-то пика, достигнутого СМИ, временного промежутка, когда в прессе и эфире звучал исключительно идеальный русский язык. Но где эта точка отсчета?
Назвать язык советских газет и эфира «русским» может только человек с напрочь кастрированным чувством вкуса. Чуждый как литературным, так и разговорным нормам, советский «новояз» скончался даже раньше породившей его системы, и считать его каким-то эталоном и ориентиром было бы странно. Пришедший на смену язык «гласности и ускорения», олицетворением которого стал незабвенный Михаил Сергеевич, был законным дитем переходной эпохи – летальный мутант, неудачная попытка реформирования советского «новояза». Язык СМИ начала 1990-х тоже никак не годится на роль идеального…
Итак, точки отсчета нет, как нет и идеала, возврат к которому удовлетворил бы если не всех, то многих. Но если предположить, что все это время СМИ пытались и пытаются найти общий язык с аудиторией, многое становиться понятным. Другое дело, что в процессе поиска то же телевидение не просто перегибает палку, но с треском ломает ее о головы зрителей.

Язык телевидения:
курица или яйцо?
По мнению филологов, после постперестроечных кризисов конца прошлого века именно телевидение получило возможность формировать язык, его словарный запас и языковые нормы. По их же мнению телевидение этой возможностью пренебрегло. Однако, это лишь отголосок более глобального спора: должно ли телевидение формировать спрос (вкус, мораль, язык, идеологию) или следовать спросу? Поскольку однозначно ответить на этот вопрос невозможно, требования филологов можно считать безосновательными. Другое дело – решить, до какой степени язык телевидения должен соответствовать языку аудитории?
Претензий к телевизионному языку много. Здесь и перенасыщение языка американизмами, и обилие в нем жаргонной, «блатной» и даже матерной лексики, и нарушение нормального темпа и нормативного интонационного рисунка речи, и низкий уровень исполнительского мастерства телеведущих, и обилие непростительных ошибок в произношении и стилистике, и так далее, и тому подобное. Иначе говоря, суть претензий сводится к тому, что языком телевидения неожиданно стала не самая лучшая разновидность русского – язык улиц. Телевидение, в свою очередь, переняв этот язык, формирует общий уровень языка нации, и в этом аспекте деградация налицо.
Академик Академии российского телевидения Сергей Александрович Муратов, выступая на круглом столе «Какую лексику для СМИ можно считать нормативной», прошедшего в рамках недавнего фестиваля «Живое слово», печально констатировал: «Двадцать лет назад вышла книга замечательного социолога Всеволода Вильчека  «Под знаком ТВ». Так вот, он писал: «Именно с телевидения начинается приобщение человека к художественной культуре вообще». Это фраза сегодня звучит совершенным нонсенсом, потому что мы понимаем – наоборот! – именно с телевидения начинается отторжение аудитории от культуры».
 Телевизионщики, естественно, защищаются: мол, язык является не данностью, а результатом творчества всего народа. Любая попытка «придумать» язык, составить правила и подчинить всех этим правилам будет некорректной.
Кроме того, принимаются в расчет и соображения, прямо с языком не связанные. Виктория Сухарева, преподаватель МГУ, журналист: «У нас изменилась информационная среда. Если раньше СМИ могли отстаивать концепцию высокой культуры, то в настоящее время, с появлением Интернета, все, кого не устраивает коммуникация традиционных СМИ, уходят в сеть, погружаются в свою субкультуру. В таких условиях очень проблематично нести эту самую культуру в массы». Желание принять в этом споре какую-то из сторон неминуемо приводит в тупик. Скажем, если языком гламурной тусовки стала нынче смесь матерного и пиджн-инглиш, должно ли телевидение транслировать эту гадость на всю страну? Ночной кошмар филолога – язык Сергея Зверева и Ксюши Собчак – заставит кого угодно признать, что русский деградировал окончательно, и остается только пристрелить его, чтоб не мучался.
С другой стороны, стремление распространить язык канала «Культура» (чей рейтинг стал нарицательным) на все телевидение приведет к довольно грустным результатам. Сложно представить себе речь, скажем, резидентов «Comedy club», составленную по всем правилам русского языка.

Хотели как лучше,
а получилось как всегда
Итак, спор практиков-телевизионщиков и теоретиков-филологов зашел в тупик, поэтому на защиту великого и могучего встали «страдатели земли Русской» – политики и чиновники. Результат был предсказуем.
Вообще, стремление наших государственных мужей организовать и возглавить все на свете умиляет. Вспомнив же те перлы, которые они периодически являют широкой публике, от умиления хочется рыдать. Что там Горбачев, Черномырдин, Жириновский и другие, если первое лицо государства позволяет себе высказывания типа «Мочить в сортире» или «Секс, насилие, терроризм должны быть запрещены». В 2000 году власть предприняла ряд шагов для «исправления ситуации, нормализации и решения назревшей проблемы». Была создана Комиссия «Русский язык в средствах массовой информации» в составе Совета по русскому языку при Правительстве РФ, принята Федеральная целевая программа «Русский язык», одобрено решение о восстановлении на ТВ системы контроля над чистотой и правильностью русского языка...
Нет необходимости приводить список принятых мер и подробно разбирать их эффективность. Что-то получилось, что-то не очень, но на общей ситуации это никак не отразилось. В конце концов, чиновники пришли к логичному выводу, что единственное действенное средство борьбы с нарушением лексических норм и правил – тюрьма.
Разработчики законопроекта «О русском языке как государственном языке Российской Федерации» объявили основной его задачей четкое и ясное определение нормативных параметров русского языка. В законопроекте была предусмотрена ответственность (в том числе уголовная!) за нарушение тех или иных языковых норм, а также специальный запрет, ограждающий русский язык от необоснованного вторжения иноязычных слов. К первому чтению в Госдуме от всех этих ужасов благоразумно отказались, а закон регламентировал использование русского языка только в государственных документах, не покушаясь на разговорную, литературную и иные его формы. Ко второму чтению политическая конъюнктура вновь изменилась и область применения закона расширилась невероятно. Закон требовал, чтобы любая деятельность всех без исключения организаций, независимо от форм собственности, сопровождалась только русской, государственной речью. Разумеется, телевидение, радио, газеты и реклама подразумевались в первую очередь. Все это вызвало резкую критику правозащитников, законопроект завис в верхней палате, была создана согласительная комиссия и далее до бесконечности…
Наконец, в 2005 году закон был принят, подписан президентом и опубликован. Соблюдение норм государственного русского языка было признано обязательным для всех организаций телерадиовещания и печатных изданий, за исключением случаев «если использование лексики, не соответствующей нормам русского языка как государственного языка Российской Федерации, является неотъемлемой частью художественного замысла». Браво! Стоило ли огород городить?

Пчелы против меда
Поскольку ни обществу, ни государству не удалось разубедить телевидение в его стремлении «быть ближе к народу», резонным было бы потребовать этого от самих телерадиовещателей. Возможно, телеканалы примут какие-нибудь внутренние уставы наподобие западных бродкастинговых компаний, ограничивающие, в том числе, использование мата и жаргона. Андрей Максимков, автор передач и ведущий, считает, что это, возможно, единственный способ изменить ситуацию: «По большому счету, дело в привычке. Мы ведь говорим не только о мате, мы говорим о том, что сейчас возникают и используются средствами массовой информации новые языковые нормы. Когда мы что-то впервые услышали с экрана телевизора, то были шокированы, а потом решили: ну, нормально, можно. К чему я веду? Либо мы начинаем привыкать, и относиться к этому совершенно спокойно, либо надо пытаться поправлять журналистов. Необходимо, как минимум, чтобы было мнение сообщества, которое будет как-то реагировать на происходящее».
Ну что ж, такая попытка тоже предпринималась. Весной 1999 года представителями ведущих телекомпаний России была подписана Хартия телерадиовещателей. О языке в ней говорилось прямо и недвусмысленно: «стремиться к чистоте, правильности и образности русского языка в телерадиоэфире, отказу от неоправданного употребления ненормативной лексики и жаргонных выражений». Без комментариев.
Между тем, пресловутая практика западных телеканалов тоже дает сбои, да еще какие! Во время недавней трансляции церемонии награждения Billboard Music Awards, певица Шер и актриса Николь Ричи обложили восторженным матом многомиллионную аудиторию телеканала Fox. Федеральная комиссия по связи мягко пожурила телеканал (и даже не оштрафовала). В свою очередь, Fox обратился в апелляционный суд, посчитав, что установленные правительством этические стандарты не ясны и нарушают право на свободу слова. Суд, как ни странно, согласился с телеканалом.
Ожидать чего-то, кроме ритуальных телодвижений от самих вещателей, по меньшей мере, наивно. Яркий пример из последних – программа Сукалюбовь – свидетельствует, что каналы с радостью готовы рискнуть репутацией и добрыми отношениями с учредителями за несколько дополнительных пунктов рейтинга.